Читать книгу "Натан Бедфорд Форрест. Биография - Jack Hurst"

от обязанности главы семьи. В то же время Форрест достиг совершеннолетия, когда другие члены семьи снова уехали на запад, собравшись в округе ДеСото. Его собственный отъезд был обеспечен проницательностью его спекуляций со скотом; они были настолько успешными, что его дядя Джонатан предложил ему младшее партнерство в его торговом бизнесе в Эрнандо, торговле скотом и конюшнях.18

Племянник стал отличным дополнением к предприятию. Он не только умел считать доллары, но и с таким усердием зарабатывал их, что сторонился и табака, и спиртного. Говорят, что его презрение к алкоголю сформировалось еще во время работы на ферме. Заметив, что крепкий напиток заставляет одних людей плакать, а других - злиться, он решил выяснить свою реакцию на него в лесу, где, если бы он был злобным, он мог бы повредить только стволы деревьев. Позднее он говорил, что не помнит, к чему это привело, но вернулся из леса с таким сильным жаром, что впал в молитву, пообещав Всевышнему, что если он выживет, то никогда больше не будет употреблять алкоголь.19

Необходимость в ясном уме была почти вечной в его жизни и торговле в глуши, не говоря уже о более городских условиях. Нападение на его дядю Джонатана было не единственным примером того, с какой молниеносной быстротой опасность может возникнуть на улицах и дорогах расширяющегося фронтира. Через несколько месяцев после драки на площади Эрнандо столкнулся с другим нападавшим на месте другого убийства. Возможно, исполняя обязанности городского констебля, он ехал из Эрнандо в Холли-Спрингс вместе с адвокатом Джеймсом К. Морсом, когда Морса подкараулил, застрелил и убил плантатор по имени Дайсон. В итоге Форрест дал показания в суде против Дайсона, но его поступок на месте, несомненно, вызвал оживленную общественную дискуссию в регионе. Когда Дайсон повернул свою двустволку в сторону констебля, тот посмотрел в ствол пистолета, уже взведенного и взведенного. Человек, стоявший за ним, спокойно сообщил убийце, что ему лучше стрелять метко, что "теперь это игра, в которую могут играть двое".

Дайсон опустил оружие. Позже он объяснил, что второй ствол был заряжен только картечью, и он посчитал этот заряд недостаточным для расправы с Форрестом.20

 

3

Новобрачные ФОРРЕСТЫ поселились в доме Эрнандо, который нельзя назвать величественным, но он был вполне обычным для юго-западного фронтира Америки. Расположенный недалеко от центра города, он объединял два бревенчатых сруба, построенных рядом друг с другом, а затем обшитых досками, чтобы получился единый дом с двумя дымоходами. Низкое крыльцо, выходящее на соседнюю улицу, затеняло четыре окна. Дверь вела в центральный холл между двумя фундаментами, а над ним располагался полуэтажный чердак. Это был не особняк, но и не простая усадьба. В Эрнандо того времени это был средний класс.1

Форрест купил его через две с половиной недели после того, как был убит его дядя. До этого он снимал комнату в городе, возможно, вместе с дядей. Однако после того, как он стал единоличным владельцем бизнеса, 28 марта 1845 года он заплатил 300 долларов за лот 231 в Эрнандо. Это приобретение не обязательно отражало внезапный приход к богатству, поскольку смерть дяди, вероятно, обременяла молодого торговца большими долгами. В закладной, которую Джонатан Форрест подал в день своей смерти, указаны не только размеры его имущества, но и список его обязательств и упоминания о том, каким образом некоторые из них были понесены.2

Джонатан Форрест, очевидно, не владел землей - только пятью рабами, пятью лошадьми, двадцатью головами крупного рогатого скота, пятнадцатью овцами, двумя волами, одной повозкой и семьюдесятью пятью бочками кукурузы, указанными в договоре об ипотеке. Он был должен первопроходцу Эрнандо Эдварду Орну (который подарил жителям района сорок акров земли для строительства города) и Бенджамину Сондерсу 2 224,15 долларов "по решению, вынесенному окружным судом округа Десото в пользу указанных Сондерса и Орна против меня 28 сентября 1844 года, с процентами на эту сумму с того времени". Еще 258,08 долларов плюс проценты он задолжал другой фирме из двух партнеров, по-видимому, под названием "Биггс и Риер", "по решению, вынесенному ими против меня в окружном суде указанного округа Дезото" 28 сентября того же 1844 года.

Он также был "должен кредиторам и наследникам Джеймса В. Путмана в сумме восемнадцать сотен долларов или около того за ту сумму денег, которая была собрана мной как управляющим товарами и вещами, правами и кредитами Джеймса В. Путмана, принадлежащими к имуществу Джеймса В. Путмана, и использована мной и применена для моих частных и индивидуальных деловых операций....". Он также задолжал наследству Путмана еще 600 долларов, которые, по всей видимости, одолжил ему сам Путман. Он признал, что должен Чарльзу Фостеру 300 долларов плюс проценты за сумму, которую он, очевидно, собрал у другого человека на имя Фостера "где-то в 1842 году и использовал в своих личных целях и интересах". Он даже не смог вернуть одному из своих родственников, Джозефу Форресту, два отдельных долга по 150 долларов, возникших в марте и декабре 1843 года. В заключении документа говорится, что поскольку он "задолжал также другим лицам на сумму, большую, чем, как я полагаю, я смогу выплатить, и желая обеспечить выплату долгов моим вышеупомянутым кредиторам", налоговый инспектор округа ДеСото Сэмюэл Т. Кобб был уполномочен продать его имущество с частной или публичной продажи, если долги не будут выплачены до 26 декабря 1846 года.3

Связано ли насилие, освободившее Джонатана Форреста от дальнейшей борьбы с этими обязательствами, с его не слишком щепетильными финансовыми делами , сейчас установить невозможно. Кажется странным совпадением, что дядя был убит в тот день, когда был подан этот скромный документ. Первая биография племянника, заверенная им лично, хотя и кажется нарочито скупой, не дает никаких указаний на то, что ипотечный документ и насилие на публичной площади имели какое-то отношение друг к другу. В ней говорится лишь о том, что "не вдаваясь в подробности происхождения ссоры, достаточно упомянуть, что Джонатан Форрест... был "залогом" по закладной некоего Мартина Джеймса... как опекуна некоторых детей-сирот, в результате чего возникло недопонимание и ожесточенный спор". Вероятность того, что "дети-сироты" были "наследниками Путмана", упомянутыми в закладной, представляется значительной.4

Также кажется очевидным, что бизнес Джонатана Форреста не был призовым, когда после его внезапной смерти единоличное владение перешло к его племяннику. Этим, а также генами Бэка, можно отчасти объяснить ту энергию, с которой племянник начал открывать новые предприятия. Другим стимулом могло послужить увеличение семейных обязательств. В 1846 году Мэри Энн Форрест родила сына Уильяма Монтгомери Форреста, а в 1847-м